Выпускница Московского педагогического государственного университета им. В. И. Ленина, автор художественных проектов "Пленэр внутри", "Покупай!", "Прогноз погоды", "Портрет дерева" и "Отражения". Работы Наталии находятся как в музейных, так и в частных коллекциях. Член Союза художников России с 2016 года.
- Расскажите о том, благодаря какой институции Вы овладели мастерством писать картины?
- Если человек не способен слышать и видеть сам, интуитивно, то все усилия тщетны. Институция это набор регламентов. Мне помогали люди. Своим главным педагогом в искусстве я считаю Алексея Алексеевича Клейдинса. Он не был преподавателем в институте, это мой учитель в изостудии «Радуга», в которой я занималась с 5 по 11 класс, когда была еще ребенком. Именно благодаря ему, я сделала свой самый главный выбор в жизни — стала художником. Но сначала я поступила в Московский Государственный педагогический университет им. В.И. Ленина. И несмотря на то, что это был только частично художественный факультет, нам дали очень широкую творческую базу. А предметы, связанные с педагогикой и психологией, до сих пор помогают мне учиться, и расти дальше.
- Насколько нам известно, темой Вашего диплома при выпуске из Московского педагогического государственного университета им. В. И. Ленина была связана с ювелирным искусством, почему не продолжили развиваться в этой сфере?
- На нашем факультете кроме живописи, графики и черчения, были мастерские по художественной обработке дерева, металла, текстиля и других материалов. Любовь к украшениям и возможность создать их самой меня вдохновили сначала на курсовую работу, а потом и на дипломную. И я отдавала себе отчет, что все равно стану живописцем, но в тот момент у меня была единственная возможность поработать с металлом именно в мастерской университета. От такого шанса я не смогла отказаться.
- Когда произошёл в Вашей жизни первый успех?
Наталия Ворошилова,
Дизайн для фабрики "Красный Октябрь", 1998
- Успех кроется в мелочах, в личных переживаниях и внутренних целях. Занимаясь живописью более 20 лет, я до сих пор радуюсь тому, что что-то произошло в моей жизни впервые. Первую картину я продала, еще в университете. И это ощущение маленького успеха стало подтверждением, что я иду правильным путем. В 1998 году по моим рисункам на фабрике «Красный Октябрь» выпускались обертки для карамельных и шоколадных конфет. Приходя в гости с пакетиком таких конфет, я испытывала непередаваемое счастье. Серию картин «Отражения» я начала в 2003 году, но первая работа была продана много позже, зато галереей Saatchi Art. В 2011 году картина «Белорусский вокзал» пополнила коллекцию живописи Музея Москвы. Это была моя первая картина, оказавшаяся в собрании музея. Внутри я ощущала полный триумф.
- У Вас есть серия «Покупай!», в рамках которой Вы прибегаете к цитированию ведущих марок фешн-индустрии. Вы хотите угодить покупателю или стать заметной для модных брендов?
- Ни то, ни другое. Я хотела поговорить со зрителем об эмоциях, связанных с покупкой желанной вещи. И продукция модных брендов максимально это иллюстрировала. Даже тем, кто никогда не мечтал о сумочке Chanel, легко представить, какие чувства охватывают покупателя такой модной вещи. Почему мне интересны эти эмоции? Потому что они очень близки тем, которые испытывают покупатели моих картин. И мне хотелось пережить эти чувства вместе с ними, визуализировать их, запечатлеть на холсте момент наслаждения, мечту, эйфорию.
Наталия Ворошилова, Работы из серии "Покупай!"
- Очень любопытна Ваша заинтересованность в нынешних идеалах красоты, которая проявилась в серии «Портрет дерева». Вы говорили о том, что из-за того, что Вы в первую очередь пейзажист, Вы решили отразить эту проблему в изображении жизни дерева. Ставили ли Вы перед собой цель достичь отклика от современной молодежи?
- Идеал красоты — это некая умозрительная картинка. Она возникает не из реальности, а из ее творческого переосмысления отдельным человеком или группой людей, связанных некоторыми общими чертами. Такими как возраст, пол, национальность или образование… Художник занят тем же самым, но он не навязывает свое мнение другим людям, а лишь задает направление для раздумий. Вот и мне захотелось подумать, что есть наше лицо: инструмент взаимодействия с окружающим миром, который надо поддерживать в рабочем состоянии, или дневник прожитых лет, когда каждая морщинка хранит в себе какую-то счастливую или печальную историю. А поскольку я, как вы правильно заметили, не портретист, а пейзажист, то пластический материал для своих раздумий я искала в природе. Дерево с его ветками, фактурой коры, изгибами ствола и отметками в виде сломанных сучьев, царапин, так похожих на человеческие шрамы, как нельзя лучше подошло на эту роль. Искала ли я отклик у современной молодежи? Я не задумывалась о возрасте своего зрителя. Возраст тут не важен, важно близкое мне по духу желание думать, чувствовать, сопереживать. Знаю, что такие люди есть среди любых возрастов. Искусство не имеет ограничений и условностей.
Наталия Ворошилова, Работы из серии "Портрет дерева"
- В своей серии «Пленэр внутри» Вы затронули очень важную тему присутствия предметов искусства вне специализированных арт-площадок. Вы выходите в торговые центры и музеи на пленэр, стираете границы между товарами в магазине и музейными экспонатами до стадии не различения и задаете зрителю вопрос: может ли он оценить ценность предмета, если его вынули из контекста? Считаете ли Вы, что настоящие произведения искусства должны находиться там, где их ценят, даже если это не музей?
- Да, работа над проектом «Пленэр внутри» стала для меня бесценным опытом взаимодействия со зрителем. Для простого человека, пришедшего, например, в магазин, встреча с художником — неожиданность. Мне было интересно наблюдать, как разные люди переживают это событие, как вступают со мной в контакт, какие вопросы задают. Кроме этого, я работая над этюдами, изучала способы презентации объектов в различных пространствах. И на этюдах можно увидеть, как перекликаются музейные экспонаты и товары в витринах бутиков. Я стремилась очистить свое сознание и сознание зрителей от клише и ярлыков, дать возможность взглянуть на окружающие нас предметы чистым взглядом как у ребенка, который не знает, что за предмет перед ним. И изучает его с нуля, создавая свой собственный образ. В там режиме «видения» мы перестаем оценивать предметы по их стоимости, «брендовости» или назначенной кем-то важности. Мы ставим на равных скульптуру в Третьяковке, сумочку в ЦУМе или необычное кресло в бизнес-центре. И это не про обесценивание. Это про личное восприятие, про возможность самому формировать свою ценностную картину мира. А для этого произведения искусства должны выйти из музейного пространства, где они зажаты в рамки оценочных суждений специалистов. Мы должны прожить с ними бок о бок, прочувствовать их. Художники создавали и создают свои творения не для музея изначально, а для людей. Картина висит на стене, скульптура украшает дом или сад. Прикладная составляющая произведения искусства не обесценивает его, а дает возможность более глубокого его изучения, долговременного наблюдения и анализа. Прожить с картиной жизнь, видя ее каждый день, не тоже самое, что увидеть ее в музее, пусть даже несколько раз. Ведь и мы на протяжении жизни меняемся, с новым жизненным опытом изменяются и наши способы взаимодействия с произведениями искусства. Это дает шанс, открывать для себя все время что-то новое.
Наталия Ворошилова, Работы из серии "Пленэр внутри"
- Продолжаете ли Вы и сейчас выходить на пленэр в торговые центры и музеи?
- Сейчас я активно работаю над новым проектом, он занимает все мое время. Последний выход на «пленэр внутри» был в 2019 году на завод «Меркатор», благодаря организаторам фестиваля «Время вперед». Это интересный опыт и я обязательно придумаю проекты, связанные с живой реакцией зрителя. Мне это интересно.
- Вы цитировали однажды Кирилла Светлякова, по мнению которого произведения искусства в музее умирают. Согласны ли Вы с этим утверждением?
- Кирилл работает много лет в Третьяковской галерее. Взгляд изнутри на этот вопрос накладывает своеобразный отпечаток на восприятие. Я не думаю, что произведения искусства умирают в музее. Да, они в некотором смысле изымаются из оборота, не живут с людьми, для которых были созданы, бок о бок. Но если они доступны для зрителя, что это наоборот, продлевает им жизнь. Хотя как современный художник, я создаю свои произведения для того, чтобы они наполняли жизнь человека новыми смыслами и эмоциями каждый день.
- В центре внимания Вашего творчества находятся и другие темы, например, взаимоотношения человека с мегаполисом, но особого драматизма в Ваших работах не наблюдается, просто складывается впечатление, что Вы любуетесь городом, в котором живёте. Или в полотнах скрыты определённые смыслы?
- Да, драма — не мой жанр. Я наблюдаю, делюсь со зрителем своими наблюдениями, приглашаю к раздумьям. Город и человек для меня - не соперники, не враги, но стороны одной медали. Я стремлюсь в своих городских работах показать, что город плоть от плоти человека. Например, мою любимую Москву не инопланетяне же построили. Мы год за годом, век за веком вкладывали в этот город частицу себя, воплощали в камне мечты, амбиции, представления о правильном и красивом. Помню, для работы над одной картиной я фотографировала новостройку в районе метро Кропоткинская. Мимо прошли две дамы, они поинтересовались зачем я фотографирую «это чудовище». Узнав, что я планирую картину с этим зданием, они были удивлены и даже раздосадованы. Суть их возмущения сводилась к тому, что незачем рисовать некрасивое, когда вокруг столько прекрасных старинных особняков. Картину в итоге очень быстро купили. Это подтвердило мою мысль, что представления о красоте у всех разные. Были случаи, когда я работала живописном месте и люди все равно подходили и высказывались в силу того, что «здесь нет ничего красивого». Тогда я показывала им уже надоевший пейзаж, и они могли смотреть «другими глазами». Мы привыкаем и к красоте и к уродству, но важно, что эти понятия для всех разнятся.