Александра Пономарёва, специального гостя VI Московской биеннале современного искусства, без сомнения можно назвать художником мира. Он реализует свои идеи как в стенах музеев, так и на природе. На выставке «Ветрувианский человек» зрители увидят синтез перформанса, инсталляции и классической экспозиции. В данном случае современное искусство пытается перекинуть мост к историческому прошлому, чтобы зрители могли проследить связь между Да Винчи и «колдунами» Пономарёва, между Дюрером и Матиссом и сторонами света. Подробнее об истоках идеи, о подготовке и реализации проекта в нашем интервью с Александром Пономарёвым.
Что побудило Вас исполнить роль Витрувианского человека в «колдуне»?
Вы знаете, я не исполнял роль, я просто все время, как и положено художнику, размышляю о каких-то вещах, которые мне близки. В моем случае это то, что связано с пространством, океаном, морем, со взаимодействием человека с природой. Поэтому я этим и занимаюсь. Я уже не первый раз делаю в океане такие перфомансы – это моя жизнь. Это, по сути дела, некая манифестация. Я часто думаю о классиках, художниках, об их роли в моей жизни; о том, каким образом я формировался. Можно сказать, что это точка сборки: в этом проекте отражаются и многие другие мои проекты. Исполнить эту роль меня побудило все предыдущее и, надеюсь, последующее творчество.
В течение какого времени Вы разрабатывали конструкцию Витрувианского человека?
Конструкцию мы сделали на судне. Мы не первый раз это делаем, нам еще помогают и капитан, и океанологи. Я сам сшил колдун, взял с собой – серьезная была история. Конструкция разрабатывалась неделю. Самое сложное – безопасно подвесить колдун между двумя мачтами, так как пароход идет в океане, дует ветер, а если там стоит человек, то все должно быть безопасно. Я залезал в этот круг, измеренный точно по витрувианским пропорциям. Меня поднимали метров на семь над мачтами, где я и летал.
А сама идея? Она пришла давно или это результат последних разработок?
Идея именно с "Витрувианским человеком" пришла не так давно – где-то год назад, как раз перед рейсом. Произведение искусства — это некое формообразование, концепция, которая должна быть обличена в форму и структуру, и тогда она становится идеей. Но идею нужно корректировать.
Почему в обращении к классике были выбраны именно Альбрехт Дюрер, Джованни Пиранези, Кацусико Хокусай и Анри Матисс?
Мы вместе с куратором определили четыре стороны света, так как ветры дуют с юга, запада, севера и востока. Поэтому мы взяли художников, которые своим творчеством отражают мощнейшие влияния этих четырех направлений. Дюрер в этом смысле символизирует Север, Пиранези – Юг, Матисс – Запад, а Хокусаи – Восток. Вот такая история – это диалог с классиками.
Чем обусловлен такой выбор цветов: красный, синий, желтый?
Это цвета, традиционные для морских флагов.
Вы тяготеете больше к реализации проектов в выставочных пространствах или на природе?
У меня был большой проект с Лувром, где я на лодке выплывал в сад Тюильри. Были также крупные выставки в Монако и в Третьяковке. Для художника безусловно важно провести выставку в таком музее как ГМИИ с точки зрения традиций в искусстве. И здесь как-то все сошлось.
Фото: Инга Гершкович
